Право студента сорбонина на забастовку против политической реальности

Все чаще нам приходится слышать о многочисленных волнениях французских студентов, ведь во Франции существует право студента сорбонина на забастовку против политической реальности.

Сорбонна существовала как религиозная школа, где (первый раз в истории!) студенты имели государственную стипендию. Ее успех способствовал формированию многих религиозных колледжей на левом берегу Сены; статуса образовательных заведений они получили только в XV столетии. Все эти колледжи — за исключением королевской Сорбонны — были коммерческие.

Следовательно престиж университета рос. Росла и плата за образование. Студентов Сорбонны начали набирать преимущественно из парижан и жителей северных районов Франции и Нидерландов, которые были богаче других европейцев. В результате университет стал одним из самых состоятельных и влиятельных учреждений в стране. Он принимал активное участие в таких геополитических делах того времени, как Великая Схизма — спор между римским и авиньйонским Папскими престолами — и суд над Жанной Д'арк. К тому же в последнем случае Сорбонна была на стороне судей — главным обвинителем выступал Жан Кошон, влиятельный университетский функционер.

В царствование Франциска ІІ власть во Франции стала полностью светской (после подписания с Папой Львом X в 1516 году Болонского конкордата); по настоящему соглашению, под королевский контроль попадала значительная доля прибыли университета. С тех пор Сорбонна стала одним из важных сторонников католического абсолютизма в его противостоянии с протестантами. Франциск ІІ — при поддержке своего окружения (сестры Маргариты Наваррской, гуманиста Гийома Будет, епископа Жана дю Белле) — также прибегло к широкому преобразованию обучения. Этого требовала его программа единства Франции. Было установлено пригласить в учреждение лекторов, которые будут оплачиваться из государственной казны, которые обучали бы гуманистические предметы; эти лекторы были у подножья популярного государственного образовательного заведения «Коллеж де Франс».

Университет всегда находился в центре всех важных политических и общественных событий, участвовал в придворных интригах, помогал сбрасывать старых королей и, наоборот, избирать новых. Длительное время в Сорбонне заправляли иезуиты, которые имели специфический взгляд на науки и религии; при их содействии осужден Дидро, Даламбера, осуждено Монтескье и Бюффона, шельмовано Руссо и Мармонтеля. Это была отдельная политическая сила, к которой прислушивались король, парламент и кардинал. В средине XVIII века иезуитов выгнали из Парижа, и Сорбонна с ее многочисленными колледжами (с неофициальным центром в Колледже Людовика Великого) превратилась в островок свободомыслия.

Университет, конечно, поддержал революцию 1789 года. Следовательно, принятая 12 июня 1790 года Конституция отменяла многочисленные привилегии учителей и студентов, поэтому большинство обитателей Латинского квартала ее не поддержала, в тот час и возникло право студента сорбонина на забастовку против политической реальности. Такая антиреволюционная настроенность университета 1793 года понесла за собой полное уничтожение университетского цеха. Зато было создано два новых учреждения, один из которых — произведение философской мысли Кондорсе, что выступал за светскость обучения.

В 1795 году сформированы так именуемые Центральные школы, которые имели подразделения во всех департаментах. Про каждое частное образование за революционного режима речь не шла. Все было под управлением Конвента. Эта ситуация удивительно напоминает советские времена, когда высшие образовательные заведения выполняли роль помощников причудливого антиукраинского режима.

Еще авторитетнее относительно университета был Наполеон. В конце концов, на тот период Сорбонны как единого целого уже не было. Были колледжи, школы (фармацевтическая и правоведческая), подразделения (теологический и филологический факультеты), академии, известная Эколь Нормаль (элитный университет в наилучших традициях абсолютизма). Революция и консульство сформировали университет зависимым от страны, создав новый мощный слой — студенчество Сорбонны. Нищее и потому отчаянное, оно могло взорваться при малейшем подозрении в ущемлении его прав. Отсюда ужасы Коммуны, грандиозный слом 1968 года и модерные всплески эмоциональной студенческой стихии, отстаивание права студентов из Сорбонны. Если бы высшее обучение осталось коммерческим, ничего бы этого не случилось. Студенты были бы простыми покупателями на рынке знаний — как мы это наблюдаем в англосаксонских государствах (Великобритания, США, Австралия, Новая Зеландия). И никакой общественной активности.

Следовательно, это не означает, что, скажем, в Англии высшие образовательные заведения не берут никакого участия в жизни народа. Наоборот — они выполняют свою прямую функцию: предоставлять государству качественные кадры. Оксфорд, Кембридж, Гарвард — именно эти коммерческие университеты являются наилучшими в мире. Заметим — Сорбонна считалась лучшей на протяжении 600 лет (XIII—XVIII ст.), пока была независимой от страны.

В 1885 году, по инициативе Жюля Ферри, началось возобновление старой Сорбонны. На рубеже XIX и XX веков старый университет кое-как убрал старой формы — за исключением теологического факультета — и снова стал полноправным политическим игроком. Лучше всего это показалось в деле Дрейфуса, когда сотрудники высшего образовательного заведения встали на защиту солдата, которого в следствии оправдали. Споры вокруг дела Дрейфуса вызвали новый всплеск реформ высшего образования. В сегодняшнее время университет снова получил известный мировой ранг, способствуя имиджу французской столицы как мирового художественного центра, который отстаивает права студентов за рубежом.

После событий 1968 года Парижский университет поделили на семь частей, именуемых по именам известных деятелей, которые когда-либо обучали студентов в Сорбонне (Рене Декарт, Дени Дидро, Пьер и Мария Кюри). Фактически университет сросся с Парижем: его помещения разбросаны по всем округам столицы. Было сформировано так называемое управление университетов — с канцлером и вице-канцлером во главе. Управление распоряжается имуществом учреждения — от Паре к Паре XIII, — которое досталось им в наследство от древнейшего университета и его подразделений. Среди них — Музейный центр в Везеле (Музей Ромена Роллана, Центр Жана-Кристофа), вилла Финале во Флоренции, имение Ришелье, замок Ферьєр (увековечен в романе Марселя Пруста) и др. Итак, несмотря на свою подчиненность страны, университет владеет персональным имуществом и средствами; это почти полностью индивидуальная организация, которая не только не есть послугачем государства, но и часто успешно противостоит ей — как это состоялось в 1968 году и состоит теперь, когда отстаивается право студента сорбонина на забастовку против политической реальности.

Для Украины, которая только-только вышла из объятий империи, где власть привыкла загребать под себя все, более приемлемый путь негосударственного образования — стране нужны люди со свободным, неограниченным мировоззрением, которые умели бы принимать неожиданные, смелые решения и проводить необходимые на это время общественно-политические изменения. Французская система менее совершенная — она держится на традиции, причудливо сочетая в себе старинные цеховые привычки самоуправления и современную тенденцию унификации с государством. Нашу же традицию разоряли в течение трехсот лет — нам не на чем строить систему образования по-французски.

С уважением ИЦ "KURSOVIKS"!